Представьте себе, что каждый кусочек угля, добытый в России, — это не просто топливо, а своего рода экономический индикатор. В последние годы в стране набирает обороты инициатива, которая может серьёзно изменить правила игры на внутреннем рынке: обязательная биржевая торговля углём. Пока что через биржу проходит менее 1% от общего объёма добычи, но власти уже активно готовят новые меры, чтобы «довести» уголь до организованных торгов. Идея вроде бы логичная: прозрачность, справедливые цены, защита внутреннего рынка. Но так ли всё гладко на практике? И действительно ли биржа станет тем рычагом, который выведет отрасль на новый уровень? Обо всём этом — подробнее.
Как всё начиналось: от идеи к первым лотам
История биржевой торговли углём в России началась не вчера, но и не так давно — в феврале 2023 года. Это была попытка внедрить рыночные механизмы в одну из самых традиционных и консервативных отраслей. На тот момент добыча угля в стране уже превышала 440 миллионов тонн в год, а биржевые торги стартовали с весьма скромных объёмов. За первый полный год — 2024-й — через биржу прошло всего 1,3 миллиона тонн. Это примерно 0,3% от общего объёма. Цифра, мягко говоря, скромная. Но инициаторы не сдались.
Уже в конце 2022 года было принято решение обязать производителей продавать на бирже не менее 10% от реализации угля определённых марок — Д (длиннопламенный) и ДГ (длиннопламенный газовый). Это было своего рода «принудительное знакомство» отрасли с биржей. Цель была ясна: создать прозрачную площадку, где цены будут формироваться не в кулуарах, а на глазах у всех. Однако, как это часто бывает в реальности, теория и практика разошлись. Угольщики, особенно те, кто ориентирован на экспорт, не горели желанием «делиться» своей продукцией на внутреннем рынке по биржевым ценам, которые зачастую оказывались ниже.
Дорожная карта на 2026–2027: что задумали власти?
Недавно стало известно о новом проекте «дорожной карты» на 2026–2027 годы. Этот документ содержит более 30 мероприятий, затрагивающих не только угольную отрасль, но и металлургию, агропром, лесопром, химию, строительный сектор и даже транспорт. Однако блок, посвящённый энергетике, целиком сфокусирован на угле. Власти явно делают ставку на то, что именно через биржу можно будет выстроить справедливую систему ценообразования и защитить внутренний рынок от перекосов.
Вот основные направления, которые планируется реализовать:
| Мероприятие | Срок | Ответственные |
|---|---|---|
| Расширение списка марок угля, подпадающих под обязательную биржевую продажу | II квартал 2026 г. | ФАС, Минэнерго |
| Привязка квот на экспорт к объёмам биржевых продаж | IV квартал 2026 г. | ФАС, Минэнерго, биржа |
| Связывание биржевых объёмов с антикризисной поддержкой угольщиков | II квартал 2027 г. | ФАС |
На первый взгляд — всё логично. Но стоит чуть глубже вникнуть в детали, как сразу всплывают вопросы. Например, как угольщики-экспортёры отреагируют на идею «делить» свою продукцию с внутренним рынком? Особенно если их угли изначально не предназначены для отечественных ТЭЦ или промышленных предприятий?
Новые марки под прицелом: Б, СС и Т
Сейчас обязательные продажи касаются только марок Д и ДГ — угля, который активно используется внутри страны, особенно в энергетике. Но по новому плану в список могут войти и другие виды: бурый (Б), слабоспекающийся (СС) и тощий (Т). В ФАС поясняют, что это необходимо для полного охвата внутреннего рынка и создания объективной картины цен.
Однако тут возникает закономерный вопрос: а все ли эти марки вообще востребованы на внутреннем рынке? Например, бурый уголь имеет низкую теплоту сгорания и чаще используется в регионах добычи. Слабоспекающийся — наоборот, ценится в металлургии, но его спрос сильно зависит от конъюнктуры. Тощий уголь — вообще специфический продукт, и его применение ограничено. Вводить обязательные продажи таких марок на бирже — это риск создать искусственный дефицит или, наоборот, завалить рынок излишками.
Более того, некоторые компании добывают уголь, который по своим характеристикам просто не подходит для российских потребителей. Их продукция ориентирована исключительно на экспорт. И если такие компании будут вынуждены «выкладывать» на биржу часть своей продукции, это может поставить их в заведомо неравные условия. Фактически — в антиконкурентную ловушку.
Экспорт vs биржа: дилемма для угольщиков
В условиях, когда экспорт остаётся главным источником выручки для многих угольных предприятий, идея привязки квот на вывоз к объёмам биржевых продаж выглядит особенно болезненно. Представьте: вам дают право экспортировать продукцию, но только если вы предварительно выполнили «план» по внутреннему рынку. По сути, это экономическое вымогательство — пусть и под видом государственной политики.
К тому же, внутренние цены на уголь часто ниже мировых. Поэтому, с точки зрения бизнеса, выгоднее продать тонну угля за границу, чем «сбрасывать» её на бирже по заниженной цене. Власти, конечно, рассчитывают, что такая мера поможет стабилизировать внутренний рынок и снизить цены для промышленности и энергетики. Но если производители начнут сокращать объёмы добычи или уходить в тень, выгода может обернуться убытками.
Антикризисная поддержка как «кнут и пряник»
Ещё один интересный момент — идея связать биржевые объёмы с мерами поддержки. В 2025 году правительство уже выделило субсидии на транспортировку угля и предоставило налоговые отсрочки. Теперь же предлагается сделать эти меры зависимыми от того, сколько тонн компания продала через биржу. Звучит как классический механизм «кнута и пряника»: хочешь помощи — докажи лояльность.
Такой подход может сработать, если поддержка действительно значима для бизнеса. Но если субсидии окажутся символическими, а налоговые отсрочки — недостаточными, компании просто проигнорируют требование. Особенно в условиях, когда отрасль и так переживает непростые времена: падение спроса на экспорт, логистические сложности, рост издержек.
Почему биржа пока не взлетает?
Несмотря на все усилия, биржевые торги углём до сих пор не оказывают существенного влияния ни на ценообразование, ни на финансовое положение компаний. Об этом прямо говорят аналитики. Даже при росте объёмов — например, на 17% за 11 месяцев 2025 года — доля биржи остаётся на уровне долей процента от общего рынка. Это всё равно что пытаться утолить жажду каплей воды.
Одна из причин — отсутствие доверия. Многие участники рынка просто не верят, что биржа станет реальным инструментом. Они привыкли работать напрямую, через долгосрочные контракты, где цены и объёмы обсуждаются в закрытом режиме. Биржа же воспринимается как формальность, навязанная сверху. Кроме того, до сих пор не решён вопрос с логистикой: нет отдельной «очереди» для биржевых грузов на железной дороге. А без этого даже самая прозрачная сделка может застрять на складе.
Ценовые индикаторы: зачем России свои «цифры»?
Однако за всеми этими спорами скрывается более глубокая цель — формирование национальной системы ценовых индикаторов. Сейчас, например, при налогообложении в нефтяной отрасли до сих пор используются котировки британского агентства Argus. Это не только создаёт зависимость от западных источников, но и может искажать реальную картину: международные котировки не всегда отражают внутреннюю конъюнктуру.
Создание собственных индикаторов — это шаг к экономической суверенности. Такие данные можно будет использовать не только для налогообложения, но и для антимонопольного контроля, бюджетного планирования, таможенного регулирования. В перспективе даже для расчёта экспортных пошлин. И биржа — идеальная площадка для этого: здесь цены формируются в реальном времени, на основе спроса и предложения.
Кто будет считать «цифры»?
Уже сейчас крупнейшие торговые площадки страны находятся в стадии получения статуса администраторов индикаторов. Это означает, что они не просто будут проводить торги, но и официально формировать справочные цены, которые могут быть признаны властями. Такой статус — и большая ответственность, и возможность повлиять на рынок.
Кроме того, планируется развивать не только биржевую регистрацию сделок, но и внебиржевую — чтобы учитывать все значимые контракты. Только совокупность этих данных даст полную картину рынка. Без этого национальные индикаторы будут неполными и неточными.
Биржа как инструмент хеджирования: мечты и реальность
Ещё одна важная функция, которую власти хотят возложить на биржу, — это предоставление инструментов хеджирования. Предприятия, зависящие от цен на уголь, металл, удобрения, сегодня вынуждены либо рисковать, либо использовать иностранные деривативы. А это — дополнительные издержки и юридические риски.
Если на отечественной бирже появятся фьючерсы и опционы на российские товары, это станет настоящим прорывом. Производители и потребители смогут страховать свои риски, не выходя за рамки национальной юрисдикции. Но для этого нужны ликвидность, доверие и стабильные правила игры — чего пока нет.
Что дальше: пилоты, индексы и экспортные торги
Планы на 2026–2027 годы выходят далеко за рамки угля. В дорожной карте упоминаются и металлопродукция, и стройматериалы, и удобрения, и даже транспортно-логистические услуги. По каждой группе товаров планируется сформировать свои индексы. А для агропрома даже запускается пилотный проект по биржевым торгам на экспорт.
Это амбициозная, почти революционная задача. Но её успех зависит не от количества документов, а от готовности рынка участвовать. Если биржа останется «государственным проектом», а не станет настоящим рыночным инструментом, все усилия могут пойти насмарку.
Итог: искра или дым?
Инициатива по продвижению угля на биржу — безусловно, важный шаг в сторону прозрачности и экономической независимости. Но её реализация требует гораздо большей гибкости, чем просто введение обязательных нормативов. Нужно услышать рынок, предложить реальные выгоды, а не только санкции. Нужно решить логистические проблемы, создать доверие, обеспечить ликвидность.
Пока что биржа — скорее дым, чем искра реформы. Но если власти смогут превратить её в настоящую рыночную площадку, а не в бюрократический инструмент контроля, то у России действительно появится шанс сформировать собственную, независимую и объективную систему ценообразования. А это — гораздо ценнее любого угля.